Мне говорили держаться, и я держалась. Честно молчала, чтоб не давить на жалость. Прямо держала спину, покуда в теле были еще какие-то твердые кости. Я выпрямлялась, и я держалась. До хруста зубы сжимала, и все позвонки скрипели.
Я не сломалась, я попросту стала таять. Мягкие кости внутри меня, кровь густая. Мама, прости меня, я не смогла удержаться. Я не гожусь для того, чтоб держать удары, чтобы жить дальше, чтоб становиться старой, чтобы рожать детей и чтобы сражаться.
Тают глаза мои, не различаю лица. Страшно, до судорог хочется застрелиться, хоть и не слишком удобно из автомата. Тают мои ладони, ключицы, плечи. Люди мне говорили, что будет легче. Врали: два года уже нихрена не легче, и сомневаюсь, что дальше будет хоть как-то.
Может быть, я чего-то не понимаю, но заставлять меня жить, когда я такая, - это уже бессмысленная жестокость.
Господи, пожалей усталую дуру. Как-то ускорь выездную мне процедуру. По упрощенке выпиши клятый пропуск.
© Лемерт /Анна Долгарева/